Что нас вдохновляло, когда мы придумывали этот ретрит
Эстонский документальный фильм «Сестринство бани по-черному» (Smoke Sauna Sisterhood) Анны Хинтс. В полумраке сауны женщины делятся сокровенными секретами и смывают накопившиеся в теле стыд, боль, не проговариваемые переживания. Первые месячные, открытие своей сексуальности, отношения с матерью и отцом. Насилие, брак, материнство. Рак, лечение, смерть.
She longed to be an island,
She loved the unbridled madness of them, the islands,
She longed to arrive to an island that, perhaps, wasn’t an island
Divest herself of the ruinous, stony loves
She longed to be an island
To only inhabit the sea’s waistline
And not leave or return
To only be an island
Island of the night
Island of the dawn
Islands.
Вайбы Туве Янссон на природе и ее «Летняя книга»
«Запах — очень важная вещь, он напоминает о том, что пережито, он похож на тонкое, но надежное покрывало, сплетенное из воспоминаний».
«Собственно говоря, речь идет лишь о следующем: не уставать, никогда не терять интереса к чему-либо, и особенно — своей драгоценной любознательности, не бывать равнодушным, в противном случае это значит — умереть».
«Даже к цветам нужно относиться ответственно, как и ко всему, о чем взялся заботиться и что не может само позаботиться о себе».
«Только дачник или совсем уж неотесанная деревенщина пойдет прямо по мху. Им невдомек, сколько ни повторяй, что мох самое нежное растение, какое только бывает. Наступишь на него один раз — он поднимется после дождя, наступишь второй раз — уже не поднимется. А наступишь в третий раз — умрет вовсе. Это все равно что гага: стоит спугнуть ее с гнезда три раза — и она уже никогда не вернется туда».
«Можно лежать на мосту и смотреть, как течет вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливой очень легко».
— роман «Выгон» Эми Липтрот (кадр из фильма Норы Фингшайдт)
«Мне очень хотелось уехать и получить новый опыт где-то вне острова, но я вернулась, как и многие другие молодые оркнейцы. Теперь я смотрю на свой дом по-новому и задумываюсь о том, не стоит ли мне присоединиться к тем, кто пытается спасти острова».
«Мое тело — континент. Ночью в нем происходит множество процессов. Я страдаю бруксизмом и скрежещу во сне зубами, как тектоническими плитами. Когда я моргаю, мерцает солнце, мое дыхание гонит по небу облака, а в унисон с биением моего сердца на берег накатывают волны. Стоит мне чихнуть, сверкает молния, каждый мой оргазм сопровождается землетрясением. Мысы островов поднимаются над морем, как мои коленки над водой, когда я лежу в ванне, каждая моя веснушка — достопримечательность, каждая слеза — река. А тектонические плиты и каменные соборы — мои любовники».
«Острова всегда уменьшаются, утесы обретают всё более и более сложные очертания. Жизнь становится печальнее, но интереснее, все травмы постепенно стираются, как шрамы на побережье».
Образ острова и он сам как пространство одновременно изолированное, но соединяющее в себе растения, животных и птиц. Писателям хорошо знакомо чувство изоляции: в процессе письма кажется будто слова сгорают и никогда не будут прочитаны, но неожиданно выпустив текст, обнаруживаешь у берегов острова читателей и понимаешь, что слова словно послания в бутылках доплыли до адресатов. Нам хочется насытиться красотой и безопасностью острова, при этом нейтрализовав изолированность. Пусть слова станут объединяющим местом.